К 1 ноября 1868 г. Бейкер собрал десяток приспешников и вместе с ними переправился через Ред-Ривер, чтобы напасть на несколько ферм в округах Севьер и Литтл-Ривер в Арканзасе. В сшчках с бандитами погибли два должностных лица: Эндрюс и Уиллс.
К тому времени Томас Орр почта год был женат на Белл Фостер. Он учительствовал в округе Лафайетт, в восьми милях к северо-западу от Лайи-Ферри. Он и его жена проводили іу зиму в доме мистера Фостера, стоявшего в четырех милях к юго-востоку от Лайн-Фсрри. Орр и Бейкер не встречались более двух лет.
6 января Бейкер с приятелями направился в Канзас, и, миновав границу, они поехали прямиком к дому Фостера.
Томас Орр был дома и заметил их приближение. Однако бандиты проехали мимо, и он решил, что они, вероятно, чедут к Ламару, где собирались резать кабанов. Орр выскользнул из дома и окружным путем, лесом; добрался до места. Он увидел, что Бейкер и его люди уже там.
Орр призвал себе в помощь людей. Но идти с ним согласились только трое.
В миле от фермы Бейкер устроил привал, считая, что находится и полной безопасности. Преследователи, налетев как вихрь, разрядили в бандитов с полдюжины ружей. Бейкер и его спутники были убиты на месте.
Нападавшие нашли у Бейкера двуствольный дробовик, 4 револьвера, 3 крупнокалиберных пистолета, несколько серебряных долларов, 27 всевозможных ключей, 6 карманных ножей. При Бейкере был также экземпляр «Луисвилл курьер джорнал» от 16 декабря 1868 г. Тщеславный Бейкер подчеркнул там следующий абзац:
«Куллен Монтгомери Бейкер, бандит из Арканзаса, и его люди покинули штат…»
Итак, несмотря на Многолетние попытки официальных властей поймать Куллена Бейкера, случилось так, что именно погруженный в книги школьный учитель с искалеченной ревматизмом рукой оборвал «славную «карьеру преступника.
(Брейхан Карл. Великолепная семерка. М., 1992).
СТУДЕНТ АЛЕКСЕЙ ДАНИЛОВ ПОЧТИ ПО-ДОСТОЕВСКОМУ
14-15 февраля 1867 г. Московским окружным судом с участием присяжных заседателей было рассмотрено дело по обвинению бывшего студента Алексея Михайловича Данилова в грабеже, убийстве,· мошенничестве и наименовании себя ложными фамилиями. Данилов обвинялся в том, что 12 января 1866 г. он убил отставного капитана Попова и его служанку, уроженку Финляндии Марию Нордман.
Попов приехал изг Петербурга в Москву в октябре 1865 г. и решил заняться ссудой денег под проценты. По сведениям родственников, у него было 23 — 29 тыс. рублей. Большая часть денег и несколько оставленных под залог вещей были похищены. Подозрение пало на Данилова, но ни на следствии, ни в суде он виновным себя не признал.
Это дело похоже на дело студента Родиона Раскольникова. Только здесь вместо старухи-процентщицы — ростовщик, вместо Петербурга — Москва… Но Данилов не мог прочесть роман Ф.М. Достоевского и не мог служить прототипом Раскольникова, так как «Преступление и наказание» было уже написано, но еще не опубликовано, когда были убиты Попов и Нордман. Не похожи и преступники, реальный и книжный: несмотря на тяжесть улик, Данилов так и не сознался в совершенном преступлении.
Присяжные признали его виновным в умышленном убийстве с корыстной целью, но заслуживающим снисхождения, а также виновным в именовании себя чужими фамилиями. На основании вердикта присяжных заседателей суд приговорил Данилова, лишив всех прав состояния, сослать на каторжные работы в рудниках на 9 лет; а затем поселить его в Сибири навсегда.
На этот приговор Даниловым была принесена кассационная жалоба, но определением Сената жалоба подсудимого была оставлена без последствий.
В речи обвинителя М.ф. Громницкого преступление бывшего студента было описано следующим образом:
«Преднамеренное, с целью грабежа убийство отставного капитана Попова и его служанки Марии Нордман, мошенническое присвоение чужой собственности и наименование себя чужими фамилиям и — вот совокупность тех преступлений, в которых обвиняется подсудимый. Так как убийство составляет здесь неизмеримо важнейший пункт обвинения, то я начну с этого пункта.
Чтобы вы могли лучше судить о личности покойного Попова и дабы вам понятнее стала сама цель преступления, я познакомлю вас с обстоятельством, предшествовавшим 12 января. До 1865 г. отставной капитан Попов проживал в Финляндии, где у него были родные и недвижимое имение. В 1865 г. он продает свое недвижимое имение и переселяется в Москву. За имение он выручил 23 тыс рублей. В верности этой цифры удостоверяет и список банковских билетов, найденных в квартире убитого, и такой же список, присланный его родными. Были ли у него наличные деньги, неизвестно. Но если и были, то немного.
В сентябре 1865 г. он переселился в Москву и 5 октября поселился в квартире дома Шелягина. Если его кто и подбил к этому переезду, то это, вероятно, был не кто иной, как кухарка его Нордман. Это была женщина чрезвычайно домовитая и большая экономка. С этой женщиной, сорока четырех лет, жил Попов в совершенном уединении. И вот 13 января оба они найдены убитыми.
Следы крови заметны были повсюду до самой лестницы. Что убийство совершено с целью грабежа, доказывалось тем, что не найдено ни банковских билетов, ни наличных денег. Следов убийца не оставил, кроме крови. Следователи смело определили, что убийство совершено 12 января, и притом вечером. Далее, следователи определили, что у убийцы непременно должна была ранена левая рука. Наконец, следователи не могли не обратить внимания на две записки, найденные тут, которые были подписаны Григорьевым.
По книге, в которой записывались заклады, оказалось, что Григорьев заложил Попову перстень и билет за номером 09828. В книге адресов адрес Григорьева был записан. Адрес этот, по справкам, оказался фальшивым. Кроме того, сделаны справки о самой личности Григорьева. Такой личности во всей Москве не оказалось. Все эти данные дозволяли предположить, что убийца скрывается под именем Григорьева. Кроме того, найдено было письмо Попова к Феллеру, которое указывало на знакомство последнего с убитым, и у него-то добыты первые указания на таинственного обладателя перстня.
Феллер и его приказчики, в особенности мальчик его, Шохин, заявили, что черта этого господина, которые они описали, врезались в их память.
31 марта было Светлое воскресенье. Зная, что в дни больших праздников больше всего бывает движения на московских улицах, полиция поручила своим агентам и Шохину следить особенно зорко за проезжими. Шохин подметил знакомое ему лицо, проследил его до квартиры. Оказалось, что это студент Данилов. Он взят был в том самом пальто, в котором был в магазине Феллера. Первоначально замечено было, что у Данилова находятся следы ранений на левой руке. По обыску в его квартире ничего подозрительного не нашли, но захватили несколько бумаг, написанных рукой Данилова, для сличения его почерка.
На первом допросе Данилов от всего отрекся: он показал, что никогда не знал Попова, никогда не бывал у Феллера, никакого перстня не закладывал и Григорьевым не назывался, весь день 12 января и вечер провел безвыходно дома. Но полицией собрано уже было тогда против него достаточно улик.
Случайно узнали о его отношениях с закладчиком Рамихом, имя которого он шепнул своей матери при свидании. От Рамиха узнали, что он приносил оценивать к нему перстень и что у него был заложен билет номер 09828. Билет этот, выкупленный у него Даниловым 8 января и заложенный 11 января у Попова, тот самый билет, который оказался похищенным в числе других из квартиры Попова. Записки, подписанные Григорьевым, оказались писанными его рукой.
Депутат от университета Должиков заявил следователям о записке, переданной ему Даниловым, в которой он просил заготовить для него свидетелей насчет 12 января. Отец и мать передали о рассказе его насчет происхождения раны на руке. Студент Трусов подтвердил тот же рассказ, и, кроме того, сообщил о пятнах на пальто и о том, как они продавали бриллианты. Девица Швалленгер и Малышев, на которых он сослался в подтверждение того, что он был дома, этого не подтвердили. Этого не подтвердили и его родные.